Персонажу нужно имя – это делает его чуточку более живым. Пусть будет Джон Смит. Итак:

Это было невыносимо. С мешком на голове и так чувствуешь себя, мягко говоря, некомфортно, да и наручники запястья натирают, а тут ещё тебя бросают в таком состоянии незнамо где совсем одного. Джон практически не сомневался, что здесь – где бы ни находилось это место – он совсем один: охранявшие его люди покинули помещение – звук удаляющихся шагов был слышен весьма отчётливо, а больше никто себя не обнаружил или, по крайней мере, не захотел обнаружить, однако в последнее не очень-то верилось.

Тишина угнетала. Это место – настоящая пыточная камера, - внезапно понял Джон. Здесь не холодно и не жарко, ничего не видно и не слышно, даже запахов не чувствуется, а всё что ощущаешь – это холодную сталь, сковывающую руки. Вполне подходящие условия для того, чтобы сойти с ума за несколько часов, проведённых в одиночестве. Заключённый тряхнул головой, пытаясь отогнать неприятную мысль.

Внезапно рядом с ним кто-то прошёлся. Значит всё-таки какой-то умник тут выжидал… Послышался шелест бумаги и другая возня, за которыми последовал вопрос. Задан он был резко, дежурным голосом, не выражавшим эмоций. Видимо, рядом с Джоном находился бывалый следователь – из тех, что говорят на допросе абсолютно безучастным голосом, если не хотят произвести какого-либо особого впечатления на допрашиваемого. Наверняка от Смита сейчас ждали такой же краткий сухой ответ. Но заключённый не отвечал. Ему всегда были ненавистны подобные служаки, для которых люди были каким-то мелким элементом работы – как бумага или карандаш. Вопрос – ответ – вопрос – ответ – вопрос – ответ – всё, уведите его обратно в камеру – и ведите следующего… А этот решил ещё и помучить сперва, посмотреть – не впадёт ли арестованный в панику, лишившись всех контактов с окружающим миром. Неееет, в его игру Джон играть не станет. Пускай переспросит разок-другой, попробует разговорить, поболтает немного сам с собой, поймёт, что разговаривает со стеной, начнёт ругаться, сорвётся на крик… Обратная дорога отсюда всё равно в камеру, так что говорить с этим типом – смысла нет. Жаль ещё, что на голове мешок, а то бы можно было плюнуть в эту наглую рожу… Хотя нет, в рожу не стоит – за такое и попрессовать могут, а зачем лишние неприятности в и без того незавидном положении? Ну да не в рыло, так хотя бы просто под ноги этой сволочи, чтобы показать своё отношение к их братии. Так ведь и этого удовольствия лишили, гады. Ну что ж, тогда будем просто испытывать нервы.

В воздухе повисло молчание…

Не люблю ставить героинь в подобные условия, поэтому пишу всё-таки от лица персонажа мужского пола:

Почему-то от страха всегда становилось холодно. Поэтому он вздрогнул, когда оказался на холодном железном стуле. Сидение показалось ледяным. И сердце по прежнему билось где-то в ушах, так что этот грохот совершенно не давал сосредоточиться.
"За что?! Почему меня?!! Нет! Этого не должно было случиться со мной!!."
Пока его вели, было ещё ничего. Но потом пихнули на этот стул - и ушли. Он слышал, как за теми, кто его привёл, закрылась дверь. И тишина в добавку к темноте сделала страх таким же удушливым и всепоглощающим, как мешок на голове. Сейчас весь мир переместился внутрь этого мешка.

Хуже всего, что он понимал: это только начало. А о том, что будет в продолжении, думать не хотелось. Слишком страшно. К тому же он всегда страдал клаустрофобией и сейчас ему было страшно в десять раз сильнее. Воображение тут же нарисовало крошечный пятачок, на котором стоит стул, а на стуле сидит он. И если пошевелиться - стул упадёт вместе с ним в бездонную пропасть.

Но по счастью раздался вполне человеческий голос, который спросил его имя и фамилию. Арестант вздрогнул, кошмар рассеялся. Теперь вокруг была только темнота, а за темнотой - скорее всего обычная комната и какой-то человек, скорее всего следователь, который, если судить по голосу, стоит или сидит совсем рядом. К тому же, эти странные звуки, которые раздались перед голосом, больше всего походили на передвижение бумаг по столу, или чего-то подобного.

Арестант вздохнул с некоторым облегчением. Но тут же поник. Потому что понял, что не может просто взять и сказать, кто он такой. Ему вообще лучше всего ничего не говорить, как его и учили, подготавливая к этому заданию, которое он с успехом провалил. Арестант вздохнул и вместо ответа потёрся щекой о плечо. Правда, ощутил не собственную одежду, а грубую ткань мешка, но всё-таки это движение слегка его отвлекло и окончательно вернуло к реальности. Продолжая тереться щекой о плечо, он помалкивал, гадая, что сейчас сделает следователь и действительно ли в комнате всего один только следователь. Последняя мысль заставила арестанта прервать своё занятие, поднять голову и прислушаться. А потом он оставил попытки и снова принялся тереться щекой о плечо, словно это могло помочь ему протереть дыру в мешке и разглядеть наконец, где он находится.